Такой... хулиганский получился снаррик )))
читать дальше
Когда в тот дождливый понедельник, с которого все и началось, раздался стук в дверь, я ожидал кого угодно. Рон поссорился с Гермионой и пришел жаловаться на семейную жизнь — это он любит.. Хотя жену все равно любит больше. Или Гермиона подкинула Рози бабушке с дедушкой и пришла просто поболтать, пока муж на работе. Соскучилась — мы редко видимся в последнее время. Или Джинни вернулась из очередного турне и забежала по старой памяти проверить — как я тут. Тем более что Невилл все равно куда-то уехал за очередной кусаче-растительной редкостью. Или газетчики — новостей нет, вот и вспомнили про Мальчика-который-выжил-неоднократно. Или на работе без меня никак. Нет, лучше бы не с работы! У меня отпуск. Заслуженный! Еще целых две недели, между прочим.
Лениво размышляя, чем бы таким себя занять в ближайшие дни, я открыл дверь, не тратя времени на глупые вопросы “кого это там...” — и все мысли вылетели из головы. Все. Потому что уж кого-кого, а вот его я никак не ожидал увидеть перед своей дверью…
— Разрешите войти, Поттер? — Снейп скривился так, словно это не он ко мне пришел зачем-то, а я к нему на отработку. Котлы чистить. Зубной щеткой. А зачем он пришел, интересно? Вряд ли профессор… бывший профессор, да… заявился в мое скромное жилище просто поболтать и кофе попить. От нечего делать!
Мы со Снейпом больше не были врагами. Мы были… То хрупкое равновесие, которое воцарилось между нами за последние годы, можно было бы назвать вооруженным нейтралитетом. Очень вооруженным и очень хрупким. Нет, Снейп не брызгал слюной при виде меня, не орал и не вспоминал про отца, называя меня идиотом. Баллы снять он тоже не мог, потому что студентом я больше не был. Он просто смотрел на меня… В общем, как умеет смотреть Северус Снейп, когда желает показать собеседнику все, что думает о его мыслительных способностях, моральных качествах и присутствии в одном с ним помещении, я хорошо помнил еще по школе. А я смотрел на него и не знал, чего хочу больше — дать ему как следует по морде за все сразу, поговорить по душам или… Ну, насчет “или” это вряд ли.
Мы с ним в последние годы редко сталкивались… Так, несколько раз в Министерстве, да на мероприятиях, посвященных Победе. Я даже не знал толком, чем он занимается — из школы ушел, точно, директор МакГонагалл еще жаловалась, что профессора зельеварения, согласного галлонами варить Бодроперечное для Больничного крыла, трудно найти. Иногда я думал о нем — просто так. А иногда — не просто так. Особенно когда расстался с Джинни. Особенно когда выяснилось… Но это к делу не относится.
— Входите, — пожав плечами, я отступил в сторону. А кто-то думал, что я откажусь? Интересно же! Северус Снейп, знакомым полузабытым уже жестом скрестив руки на груди, стоит на моем пороге и выглядит при этом так… Так, словно я у него шкуру бумсланга стащил, а он меня на этом застукал! Вот так он на меня и смотрел, а я смотрел на него, и мне почему-то неудержимо хотелось улыбаться до ушей.
— Кофе? — изо всех сил пытаясь быть вежливым хозяином, предложил я. Снейп поморщился, но кивнул. На кухне он сел как можно дальше от меня, презрительно поднял бровь, осматривая оставшийся после обеда легкий беспорядок. Мне даже чуточку обидно стало. Северус Снейп, сидящий на моей кухне в ожидании кофе, приводил меня в странное состояние — я, наверное, и сам не сумел бы тогда объяснить, почему пригласил его в дом, налил кофе в купленную Роном на распродаже в маггловском универмаге кружку с надписью “Кто рано встает, тот точно не я!”, вызвавшую еще одно выразительное движение брови.
— Сахар? Молоко? Где-то у меня еще оставалось печенье с имбирем от миссис Уизли…
— Поттер… Сядьте и не суетитесь уже. Сядьте, Поттер!
С трудом сдерживая Поттер-вы-идиотскую улыбку, я опустился на стул. Снейп обхватил чашку руками, словно грея их о горячую поверхность. А мне уже до щекотки в животе хотелось знать, зачем он явился. Ну зачем? Ведь не кофе же пить со мной, тем более что от знаменитого печенья моей несостоявшейся тещи он отказался наотрез. А зря! Хорошее печенье Молли Уизли печет.
— Поттер, — недовольно нахмурясь, Снейп следил, как я ем хрустящее, крошащееся в пальцах печенье. — Я… Насколько мне известно, вы сейчас в отпуске. Я пришел, чтобы… — я видел, что ему неловко говорить со мной. Он мялся — мнущийся Снейп! Ну надо же! Отводил глаза и явно подыскивал слова. Что же ему такое от меня понадобилось?
На мгновение я похолодел, сжал в кулаке ломкое печенье. А вдруг что-то противозаконное? Чем занимается бывший шпион после победы, я не знал, слышал что-то про варку зелий на заказ. Мало ли, во что Снейп мог ввязаться! Спокойно, Поттер, спокойно, уговаривал я себя, ты зря все придумываешь… Но червячок сомнения грыз, не отпуская. Я посмотрел на Снейпа, но по его лицу можно было прочесть лишь одно: бывшему профессору от меня что-то нужно и это ему категорически не нравится.
— Я внимательно слушаю вас, сэр, — я потянул с тарелки следующее печенье. — Еще кофе?
Он покачал головой, сделал большой глоток из кружки, закашлялся и выпалил:
— Я хочу, чтобы вы научили меня летать!
Я подавился печеньем. Потряс головой, решив, что мне послышалось. Посмотрел на Снейпа, сидевшего с хмурым видом напротив, и очень умно спросил:
— Э-э-э-э… Что?
— Летать. Поттер, я хочу, чтобы вы научили меня летать! В моем окружении, так уж вышло, нет специалистов в этой области, и…
— Как… летать? — снова очень умно спросил я, перебивая профессора.
— На метле, Поттер! — мне показалось, что Снейп начал медленно закипать, раздраженный моей тупостью. — На метле, разумеется! Мне сказали, вы тренируете аврорскую команду квиддича, значит, опыт у вас должен быть. Ну что вы на меня так смотрите, Поттер? — на носатом бледном лице промелькнуло памятное по школе выражение. — Мне нужно усовершенствовать навыки полетов на метле. Я обратился к человеку, которого счел профессионалом. Поттер! Не заставляйте меня думать, что я ошибся в выборе, черт возьми!
— Зачем? — нет, у меня в тот понедельник явно был день очень умных вопросов. Но почему-то именно этот заставил профессора вспыхнуть и отвернуться:
— Не ваше дело, Поттер! Мои… м-м-м… мои мотивы не имеют значения. Мне нужно научиться хорошо держаться на метле на большой скорости, и все, все ваши финты Вонского можете оставить себе!
— Вронского, — машинально поправил я, не сводя с него пристального взгляда. — Но вы же… Вы же умеете! Я сам видел. На втором курсе вы судили матч, помните?
— На вашем втором курсе, мистер Поттер, у меня, во-первых, не было выбора. Во-вторых, мне нужно было просто продержаться на метле… э-э-э… не делая резких движений. А в-третьих, я принял зелье. Успокаивающее. И стимулирующее. Потому что… Словом, вы беретесь за дело, или мне поискать другого специалиста? Я заплачу!
Я вдруг понял тогда, как ему тяжело — просить о помощи мальчишку, бывшего ненавидимого ученика, копию отца с мамиными глазами. Живое напоминание о прошлом. Красные пятна на щеках, стиснутые на поверхности стола пальцы, напряженный взгляд… Ну что мне оставалось? Только кивнуть и сказать:
— Завтра, сэр. Приходите… Скажем, часов в пять. Попьем чаю и… Ну хорошо, никакого чаю. Метла у вас есть? Нет? Ладно, я одолжу у Рона. Ну что вы, мистер Снейп, я не возьму с вас денег. Считайте… считайте, что это в память о школьных годах.
Судя по изменившемуся лицу Снейпа, кажется, последнюю фразу я сказал напрасно…
На следующий день он появился у моей двери ровно в пять. Как всегда, хмурый и сосредоточенный. Как всегда, закутанный в длинную черную мантию. Как всегда, надменно взирающий на меня с высоты своего роста. Но я-то уже не был мальчишкой-школьником! Да и запутавшимся в себе подростком тоже не был.
— Вам будет удобнее, сэр, если вы снимете мантию. Можете оставить ее здесь, потом заберете.
Мне показалось, что он вздрогнул при этих словах. А что я такого сказал? Без мантии летать гораздо удобнее! Но мантию свою Снейп все-таки снял, чуть помедлив. Было в этом медленном неохотном разоблачении что-то… Черт, если бы это был не Снейп, я бы сказал, что это было эротично. Но Снейп и эротично в одном предложении как-то… Не сочетается. Хотя… Я почему-то никак не мог отвести глаз от движений белых, с тонкими длинными кистями рук, которые неторопливо расстегнули черную мантию, стянули ее с худых плеч, аккуратно сложили и пристроили на вешалке в прихожей.
— Ну? — сглотнув и переведя взгляд с рук на нахмуренное сосредоточенное лицо, выговорил наконец я, стараясь, чтобы голос звучал, как ни в чем не бывало. — Идемте, сэр? Полетаем?
И мы полетали. То, что Снейп панически боится полетов, я понял сразу. И так же сразу пришло осознание, что если он заподозрит, что я понял — это занятие будет нашим первым и последним. Он смотрел на метлу, словно она была живым, недружелюбно настроенным существом. Как только метла приподнялась и ноги бывшего профессора оторвались от поверхности земли, он побледнел еще больше, вцепился в древко и бросил на меня взгляд, ясно говорящий : “Откроешь рот — зааважу!” Я, естественно, рот открыл.
— Так. Мистер Снейп, сэр, — я подлетел поближе, почти вплотную к нему, и мне показалось, что он вздохнул с облегчением. — Во-первых, постарайтесь успокоиться. Я рядом, если что, я успею вас подхватить, — недоверчивое хмыканье и красноречивое движение бровью я расценил как начало коммуникации. — Успею-успею, проверено опытом и не раз. Во-вторых, сэр, не сжимайте так рукоятку. Ну! — я, подобравшись еще ближе, положил руку на вцепившиеся в гладкое дерево пальцы. — Метлу надо держать нежно, но уверенно, как… Гм… Словом, нежно и уверенно. Вот так. Расслабьте колени, не напрягайтесь, — хватать Снейпа за колени я все-таки не стал. Чревато.
Снейп выглядел удивленным, словно ожидал от меня чего-то другого или был абсолютно уверен в полном и абсолютном отсутствии у меня преподавательских способностей. Но летел со мной рядом, медленно и невысоко, прислушивался к моим указаниям и даже не слишком сильно вздрагивал, когда я к нему прикасался. Впрочем, первый наш со Снейпом совместный полет оказался недолгим — играть на и без того напряженных нервах бывшего профессора было ни к чему. Когда мы опустились на землю, на носатом лице так явственно проступило облегчение, что я чуть не расхохотался. Но удержался — герой, как-никак!
— Чаю, сэр?
Снейп предсказуемо нахмурился и непредсказуемо согласился. Чай мы пили в молчании, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. От печенья миссис Уизли и яблочного пирога героически осваивающей секреты ведения домашнего хозяйства Гермионы он, правда, отказался, так что мне больше досталось.
— Завтра в это же время? Только… оденьтесь поудобнее, мистер Снейп. Так, чтобы одежда не стесняла движений. Вам самому будет комфортнее, поверьте!
Холодный кивок в ответ.
Ох, зря я это сказал! Потому что на следующее наше занятие Северус Снейп явился уже не в мантии и застегнутом на все пуговицы сюртуке из плотной ткани. На нем были черные потертые абсолютно маггловские джинсы и черный же не очень новый джемпер. Мне даже показалось на минуточку, что это не Снейп, а…
— Поттер! — нет, все-таки Снейп. — Что вы на меня так уставились? Мы летаем сегодня, или я могу вернуться к своим делам?
— Летаем, — решительно тряхнув головой, ответил ему я. — Идемте, сэр!
— Не стискивайте так рукоятку, сэр! Расслабьте руки. Расслабьте! Еще чуть-чуть… А теперь на себя. Легче… Черт! Все в порядке, я же говорил, что успею. Значит так — тянете рукоятку на себя легким движением. Совсем легким! Ну представьте, что это не метла, а… м-м-м… хрупкая девичья… Почему шейка? Шутите, профессор? Значит, все не так страшно. Ручка. Вот так… Хорошо! Еще чуть-чуть… Стоп! Выше не будем подниматься, пожалуй. Теперь скорость… Что? Не надо скорости? Но сэр… Хорошо, не кричите! Летим потихонечку… потихонечку… Ме-е-едленно! Что — Поттер? Ах, ничего. Ну раз ничего, тогда возвращаемся, да?
— Поттер, — снова твердо стоя на земле и, за неимением мантии, просто скрестив руки на груди, Снейп пристально глядел на меня. — Мне кажется, или вы и в самом деле…
— В самом деле что?
— Ничего. Ничего, Поттер.
— Ну раз ничего… Чаю, мистер Снейп?
Несколько дней прошли по тому же сценарию: появление Снейпа у моей двери (все те же узкие черные джинсы и мягкий джемпер), совместный полет — с каждым днем чуть выше, чуть увереннее. Мои указания — спокойно, терпеливо, вежливо. Его реакция, несколько странная, как мне иногда казалось. Вот только Снейп все еще боялся летать, и я это видел. Видел — но не понимал. Как можно бояться летать? Ведь полет — это… Это ветер, бьющий в лицо и треплющий волосы. Это скорость, от которой сладко замирает сердце и тянет где-то под ложечкой. Это когда все внизу — маленькое-маленькое, а ты летишь, и тебе все равно, потому что это все внизу, а ты наверху. Это свобода! Свобода, профессор Снейп. Но объяснить ему это — значило признать, что я вижу его страх… Да и со словами я, в отличие от бывшего преподавателя зельеварения, никогда не умел обращаться с блеском. Мне б попроще чего…
— А где вторая метла, Поттер?
— Нету, — я ослепительной (отработанной на журналистах “Пророка”) улыбкой встретил недоуменный взгляд Снейпа. — Нет, не сломалась. Садитесь, сэр! Полетаем. Садитесь, не бойтесь.
Ну кто бы мог подумать, что грозный и ядовитый профессор — бывший, но на количество яда это как-то не сильно повлияло — поведется на такую мальчишескую подначку? Но повелся! Поджав губы и сведя брови в черную линию над переносицей, сел впереди меня на метлу и даже позволил обхватить себя за пояс… Что, кстати, оказалось очень даже приятно и волнующе. Но отвлекаться на всякие там ощущения я не стал, медленно и плавно, как учил Снейпа, потянул рукоятку метлы на себя и взмыл в вечернее небо, крепко прижимая к себе свободной рукой худое напряженное тело.
И мы летели. Нет, никаких финтов Вронского или кого еще, никакой бешеной скорости и скольжения среди облаков. Мы просто летели. Вот только сердце у меня по какой-то непонятной причине билось так, как не билось при самой захватывающей погоне за снитчем. И… Можно ли чувствовать биение сердца человека, который сидит, плотно прижавшись к тебе костлявой спиной и вцепившись в твои держащие метлу пальцы? А Мерлин его знает! Но сердце Снейпа билось так же сильно, как и мое. А еще… Еще его странная близость вызывала не менее странную реакцию моего дурацкого организма, и я не очень понимал, с чего это организму пришло… гм… в голову, что тело бывшего профессора, не очень, говоря откровенно, привлекательного мужчины старше меня на двадцать лет, с которым нас связывали весьма и весьма непростые отношения, является… гм… эротическим раздражителем. Нет, с тем, что тело мужское, у меня проблем не было вот уже несколько лет. А вот со всем остальным… Оставалось только надеяться, что Снейп, увлеченный полетом, этого не чувствует. А если чувствует — то не возражает. В конце концов, Гермиона же говорила…
— Чуть повыше, сэр? — прокричал я в открывшееся под сдутыми ветром волосами неожиданно маленькое розовое ухо. — И давайте прибавим скорости. Не возражаете?
Снейп молча кивнул, на всякий случай теснее прижимаясь ко мне. И я прибавил скорости. Совсем чуть-чуть… Совсем.
А потом полет закончился, мы спустились во дворе моего домика, метла, повинуясь невербальной команде, отправилась в сарай дожидаться следующего раза. А мы…
— Поттер, — сказал Снейп, не оборачиваясь и не пытаясь освободиться. — Может быть, вы все-таки выпустите меня из своих крепких объятий? И кстати, та… м-м-м… твердость, которой вы так ненавязчиво упираетесь мне в зад, вызвана вашей любовью к полетам, или есть что-то, чего я о вас не знаю?
— Ну, — выпускать его из крепких объятий я не спешил. Почему-то вот так стоять, прижавшись к его спине, казалось очень правильным. — Вы же знаете, сэр, что большинство магов по своей природе бисексуальны, и…
Снейп резко развернулся. Но я же, как-никак, аврор и ловец! Поэтому я его не выпустил. Только теперь мы обнимались, так сказать, лицом к лицу, и Снейп смотрел на меня… странно. Мягко выражаясь.
— Большинство магов что, Поттер?
— Ну… Бисексуальны. То есть…
— Я знаю, что такое бисексуальность, Поттер. Кто вам сказал такую чушь?
— Гермиона, — мои пальцы тем временем как-то вот сами пробрались под его джемпер. Оказалось, у Северуса Снейпа под джемпером гладкая, прохладная, очень приятная на ощупь кожа. Кто бы мог подумать! — Когда я понял, что мне… м-м-м… мужчины нравятся.
— Поттер, — как ни странно, Снейп не спешил убирать мои обнаглевшие пальцы. — Я надеюсь, вы не проверяли эти теории мисс Грейнджер на практике.
Казалось, ему даже приятно стоять вот так со мной, тесно-тесно… И вроде бы даже я чувствовал бедром что-то такое, обнадеживающе-твердое. И смотрел он на меня, словно заранее соглашаясь на все, что может прийти в дурную поттеровскую голову.
— Она Уизли.
— Сочувствую.
— Не стоит, мистер Снейп, они с Роном вполне счастливы. Но, в общем… — а если я попытаюсь пробраться под ремень джинсов, как он отреагирует? — В общем, проверял. Рон, правда, сказал, что я, конечно, его лучший друг, но он даст мне по морде, если я начну к нему грязно приставать. Невилл… Невилл сказал, что он в принципе не против, но очень любит свою… то есть бывшую мою… девушку и не хочет ей изменять даже со мной. Зато Симус… Вы помните Симуса Финнигана, сэр? Ну конечно,помните. Так вот, Симус…
— Поттер, — “вы идиот”, — мысленно договорил я.
— Да?
— Заткнись уже.
И я заткнулся. Потому что — а вы пробовали говорить, когда ваш рот сминают горячие, твердые, очень настойчивые губы? Не получается. Я проверил.
— Где в этом доме спальня, Поттер?
До спальни мы каким-то образом дошли. Дошли, точно, потому что аппарировать я в таком состоянии уже явно не смог бы. Дошли, добрались, упали на кровать. А потом… Потом Снейп почему-то оказался подо мной, уже без своего дурацкого джемпера, в расстегнутых джинсах, тяжело дышащий, раскрасневшийся и, кажется, не возражающий против того, чтобы… Черт! Я… В общем, я, конечно, о нем думал, но почему-то оказался совсем не готов к тому, что это будет вот так. Что он позволит мне стянуть с себя джинсы, сам приподнимет узкие бедра, чтобы мне было легче те джинсы стягивать. Что на мое совсем не героическим шепотом выдохнутое “Можно?” он только кивнет и закроет глаза. Что он окажется таким тугим, таким восхитительно податливым и невыносимо горячим. Что он будет тихо шипеть и насаживаться на растягивающие его пальцы. Что я буду целовать, целовать, целовать тонкие губы и не смогу остановиться… Я никогда не думал, что лучший секс в моей жизни у меня будет с Северусом Снейпом.
Я входил в его распростертое подо мной тело мучительно медленно, боясь причинить боль. Такой узкий… Такой чертовски узкий! Словно у него никого не было уже давно. А может, и правда, не было! Еще немножко, вот так осторожно…
Честно признаться, я плохо запомнил, что было дальше. Кажется… Кажется, ему было со мной хорошо — я старался изо всех сил, не желая ударить в грязь лицом перед его прежними любовниками… Да тот же Малфой! Но при мысли о надменной малфоевской физиономии, искаженной желанием и склонившейся над распластанным Снейпом меня вдруг охватило что-то очень похожее на злость. Или ревность. Я с силой толкнулся в горячую тесноту, Снейп отозвался гортанным резким стоном удовольствия, и я потерял голову. Совсем. Кажется, он тоже потерял. Я все ускорял темп, а он буквально пришпоривал меня пятками по ягодицам, заставляя двигаться все быстрее, впивался пальцами в мои плечи, оставляя синяки, тянулся к губам… Изгибался подо мной, принимая в себя все глубже. Глухо стонал мне в плечо. В какой-то момент мне показалось, что я вот-вот сойду с ума, что еще немного, и… Но Снейп кончил первым, стоило мне, все-таки оторвавшись от него, просунуть между нашими потными телами руку и, плотно обхватив его член, несколько раз провести по нему…
Надо было сходить в душ. Или хотя бы раскопать в куче одежды палочку и наложить очищающие… Но я боялся, что Северус Снейп, так внезапно оказавшийся в моей постели, так же внезапно из нее исчезнет. Или просто встанет, оденется и, проронив что-то типа: “Это было отвратительно, Поттер! Двадцать баллов с Гриффиндора!”, гордо выйдет из комнаты. Поэтому, придерживая его на всякий случай одной рукой, я просто перегнулся через кровать, поднял с полу футболку — все равно стирать! — и очень аккуратно вытер Снейпа. Потом себя. Потом лег рядом.
Честно говоря, мне было слегка страшновато. Кажется, я только что трахнул Северуса Снейпа… Вроде бы, ему даже понравилось. Или нет? Или Малфой лучше, чем Поттер? Что он мне скажет, а?
— Так вот, Поттер, — сказал Снейп, словно продолжая начатый разговор, — насчет бисексуальности магов. Передайте мисс Грейнджер…
— Она Уизли!
— Не принципиально. Передайте, что информации, найденной в книгах, не всегда можно доверять безоговорочно. Маги не более и не менее бисексуальны, чем магглы. Так что…
— Да? Но Гермиона… Ладно. Можно, я тебя обниму?
Снейп кивнул, подгребая меня к себе. Лежать с ним в обнимку оказалось довольно уютно, несмотря на всю его костлявость.
— Но ты-то точно да! Да?
— Видишь ли, Поттер, — очень задумчиво сказал Снейп, глядя прямо в потолок, — как-то до сегодняшнего дня у меня не было случая это проверить.
Признаюсь, мне потребовалось несколько секунд для того, чтобы переварить услышанное. Что?
— Что? Но… Почему?
Оказывается, я не просто трахнул своего бывшего профессора. Я еще и лишил его… гм… слово “девственность” можно применить к мужчине, которому за сорок? Не было никакого Малфоя! Но почему со мной?
— Поттер! Ты в самом деле думаешь, что у человека с моим образом жизни и моей внешностью перед дверью стояла очередь из симпатичных мальчиков, желающих затащить меня в постель? Как-то вот нет. А когда ты начал со мной флиртовать… Перед тобой я не устоял. Ляг уже спокойно и не вертись.
Я лег и улыбнулся. Все-таки хорошо, что этой очереди не было! Значит, ему понравилось именно со мной. Значит, ему было со мной хорошо. Теплые пальцы лениво гладили мое плечо, под моим ухом размеренно стучало его сердце, и мне было на удивление спокойно и уютно. Мы лежали так долго, просто лежали и молчали… А потом мне молчать надоело — ну где вы видели долго молчащего Поттера? Вот только я никак не мог решить, как к нему теперь обращаться. Очень хотелось назвать профессора “Северус”. Очень! Но я не решался. Поэтому я просто спросил:
— Э-э-э… А все-таки. Зачем тебе понадобилось учиться летать, а?
Снейп вздохнул, резко перевернулся так, что я оказался под ним, наклонился, почти касаясь моего лица губами, и выдохнул:
— А знаешь, Поттер… Пожалуй, ты мог бы научить меня еще чему-нибудь…
— Например? — я вздрогнул — не от холода, от возбуждения. Возбудиться от голоса Снейпа? Ну да, у меня все не как у людей…
— Например… — его пальцы скользнули по моему животу, опускаясь ниже, задели начавший подниматься член, погладили яички, недвусмысленно застыли между ягодиц, побуждая меня раздвинуть ноги, чтобы облегчить ему доступ, — мне хотелось бы знать, как ты делал… вот это… и вот это… и как ты отреагируешь, если…
А как я мог отреагировать? Уже перевернувшись на живот, уткнувшись мордой в подушку и негромко подвывая в такт его сильным толчкам, я сообразил, что он так и не признался, зачем ему потребовались полеты. Ну погоди… Северус! Потому что человек, проделывающий такое с моей задницей, никакой не Снейп… Он… Он…
— Северус! Еще!
Все равно узнаю! Но потом. Все — потом…
* * *
— Приготовились!
Две худые высокие фигуры — одна в черном, другая в чем-то сером с жемчужным отливом — одинаково наклонились вперед.
— Внимание!
Черные волосы забраны в хвост, чтобы не мешали, светлые картинно рассыпались по плечам — все-таки Малфой-старший неисправимый позер! Смерили друг друга презрительным взглядом. Борьба пойдет нешуточная! Это вам не…
— От винта!
Свист рассекаемого воздуха. Стремительно взмыли вверх две метлы. Северус вырывается вперед — моя школа! Я посмотрел на стоящего рядом со мной младшего представителя одного очень древнего и невероятно благородного семейства. Драко Малфой выразительно хмыкнул, пожал плечами и закатил глаза.
М-да. Когда два солидных, уже немолодых мага, распив на двоих бутылочку “Реми Мартена”, заключают пари, кто первым трижды облетит вокруг поместья Малфоев, понимаешь, какой скучной, спокойной и предсказуемой стала наша жизнь в последние годы. И слава Мерлину!